Статус «национальной «той или иной трагедии можно представить на государственном уровне. Нынешняя белорусская власть пытается объединить граждан вокруг событий Второй мировой.
История Беларуси длинная и противоречивая, с периодами расцвета и заката. Статус «национальной «той или иной трагедии можно представить на государственном уровне. Нынешняя белорусская власть пытается объединить граждан вокруг событий Второй мировой. Ключевое слово в этих попытках — Хатынь. Однако в официальной белорусской памяти о минувшей войне недостаточно одной Хатыни. Упор делается на «большую историю» «великой державы». Между тем, именно страна Беларусь, из среды советских республик была той, что понесла наибольшие человеческие потери относительно количества населения. Погиб, каждый третий белорус.
Но в геноциде народа во время той «Победоносной» войны, о которой так много трубит государственная пропаганда, в Белодвижении особо не отмечают. Это не вписывается в концепцию, осталась официальному Минску еще от СССР. Зато антисоветское движение белорусов, коллаборация с нацистами, неоднозначное отношение местного населения к партизанам — все это нежелательные для изучения и обсуждения темы. Неоднократно приходится слышать ответ, что в целом сводилась к словам: «Да у нас менталитет плохой, безразличны мы ко всему. А к тому же мы, белорусы, бездельники незаурядные … «Наш менталитет … Казалось бы, все понятно: гостеприимство, трудолюбие, искренность. Впрочем, хватает в этом списке еще одной черты. Нешаблонной.
Историки знают, что во время Первой мировой, особенно высокий процент дезертиров среди солдат-белорусов был весной и поздним летом. Дело в том, что крестьяне — а именно они составляли большинство призванных в армию на территории Белодвижении — пытались вернуться в родное село. Есть у белорусов глубокая «укорененность» в родной земле, сильное чувство «тутешньости». Мол, власти меняются, а я остаюсь, здесь моя земля, а что вокруг — меня не касается. Если присмотреться к современному белоруса, то и теперь можно заметить в его рассуждениях логику образца тех прошлых времен. Но такой способ мышления означает лишь равнодушие?
Но стоит посмотреть на белорусский «менталитет» с другой перспективы? Может, эта сосредоточенность на себе, «укорененность» в собственном мирке — это способ по-хозяйски не рисковать тем, что есть? Такой своеобразный прагматизм. Может, поэтому романтическая борьба на улицах, палатки, ленты, попытки изменить «все и сразу» закончились неудачей? Потому должен быть другой, свой путь. Беларусь пройдет его без палаток. Как именно — покажет время. Беларусь невозможно понять без упоминания особой даты в ее новейшей истории- 26 апреля 1986.
Вследствие Чернобыльской катастрофы четверть территории страны, где проживает 1840000 человек, загрязнена радионуклидами. Чернобыль нанес вред не только природе, но и прежде всего генетическому потенциалу человека. Количество генетических отклонений у новорожденных увеличилось в восемь раз. Два десятилетия после катастрофы «мирный атом» продолжает убивать, вызывая хронические и неизлечимые болезни. Чернобыль стал не национальной, а народной катастрофой. Отблеск атомной аварии нетрудно заметить в повседневной жизни простых людей. Каждый в Беларуси знает, где именно нельзя собирать грибов, а новые способы приготовления «подозрительных» продуктов разлетаются со скоростью слухов.
Кроме того, есть стабильный спрос на йодозаменительные витаминные комплексы. В языке появились новые, «чернобыльские» фразеологизмы, фразы, метафоры, а также смешные анекдоты далеко несмешные темы. Надо же как-то жить дальше. Всем вместе на единой земле, и каждому в частности со своей собственной трагедией. Прогнозы экологов неутешительны — настоящие последствия катастрофы почувствуют следующие поколения. Ученые утверждают, что Чернобыль — это смерть. Смерть, растянутая на годы. Некоторые из них убеждены, что белорусы уже никогда не заживут нормальной жизнью. Но вопреки всем прогнозам белорусы живут на своей земле, не особенно учитывая мрачные прогнозы.
Комментариев нет